![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
iv_gИнтервью с Дэвидом Файфом, главой службы исследований и анализа рынков Gunvor Group Международные трейдеры, озабоченные сокращением доходности исключительно торговых операций, проникают в новые сферы бизнеса, в добычу и переработку. Между тем для рынка нефтепродуктов и перерабатывающей отрасли в Европе продолжается непростой период, однако ситуация не катастрофична, ниша для растущего потока нефтепродуктов из России сохраняется. Об этих и других аспектах мировых рынков Илье Алькову рассказал Дэвид Файф.
Господин Файф, каковы, на ваш взгляд, сегодняшние ключевые тенденции международного трейдерского рынка?
— В последние 10-20 лет изменения в структуре международного трейдинга были весьма ощутимы. Что касается крупнейших международных нефтяных компаний (Exxon/Mobil, Shell, BP и других), которые традиционно присутствовали по всей цепи поставок нефти, то они стали заниматься трейдингом гораздом меньше, поскольку сосредоточились на капиталоемких проектах в разведке, добыче и переработке ресурсов. Для этих мега-проектов необходимы гигантские инвестиции, которые не потянуть силами одного крупного холдинга, здесь необходимы консорциумы.
Данный процесс расширил пространство для трейдинговой активности специализированных торговых домов, таких как Gunvor, Glencore, Vitol, Trafigura, Mercuria. Трейдеры значительно увеличили объемы операций с физическими партиями сырья и нефтепродуктов.
Между тем прибыльность от трейдинга сырьем и продуктами переработки за последние 5 лет сокращалась, в значительной степени из-за роста конкуренции и последствий кризиса 2008 года.
В этих условиях наметилась новая тенденция: крупнейшие трейдеры стали входить в активы в добыче и переработке и не только в сфере нефти и нефтепродуктов, но и угля, руды и т. д. В условиях сокращающейся маржи необходима диверсификация, хеджирование рисков торговых операций. Думаю, присутствие трейдеров в секторе производства будет только расти.
В свою очередь некоторые крупные игроки, например инвестиционные банки, стали играть несколько меньшую роль на рынке физической торговли нефтью, хотя и сохраняют свою роль с точки зрения хеджирования финансовых рисков, а также поддержания ликвидности на биржевом рынке commodities.
А как обстоят дела с активностью национальных нефтегазовых компаний?
— Их присутствие непосредственно в торговле значительно выросло на фоне спада активности международных majors. Буквально в последние годы мы увидели усиление российских и китайских госхолдингов в области трейдинга, оно также будет расти. Мы в целом видим укрупнение торгового бизнеса, сокращение количества операторов в мировом масштабе. При этом я уверен, что трейдеры не сильно уступят свою долю рынка национальным компаниям, они будут продолжать играть ключевую роль в перемещении мировых потоков сырья.
Бытует мнение, что нефтетрейдерская деятельность не особенно подвергается регулированию…
— В этом утверждении велика доля мифов. На самом деле регулирование весьма серьезно, главным образом оно касается нашей отчетности за движение груза «из пункта А в пункт Б», на нас лежит большая доля ответственности за сохранность товара, безопасность перевозки, будь то танкерная поставка, трубопроводная прокачка, перевалка на терминалах.
Кроме того, нам также все чаще приходится отчитываться о нашей финансовой деятельности перед биржами, регуляторами (например, американской CFTC – Commodity Futures Trading Commission) и организациями на региональных финансовых рынках.
Мы стараемся придерживаться принципов такой организации, как IOSCO (Международная организация комиссий по ценным бумагам), которая занимается выработкой единых стандартов биржевого регулирования, они вполне применимы и к нефтяному рынку, к нашей работе с ценовыми агентствами. В последнее время идет пересмотр того, как агентства собирают информацию и как идет предоставление этой информации на рынке. При этом и трейдеры и агентства стараются следовать единым принципам прозрачности, не допускать конфликта интересов, обеспечивать достоверность информации о ценах.
Опасность состоит в том, что контролирующие органы периодически пытаются регулировать все инструменты рынка идентично. Например, биржевые кредитно-дефолтные свопы (CDS), пузырь на рынке которых лопнул в 2008 году, это далеко не то же самое, что фьючерсные контракты на нефтяном рынке или маркерный сорт на физическом рынке сырья. Регуляторам необходимо учитывать эти особенности.
Каким образом трейдеры организуют торговый процесс (в частности, при операциях с Россией), определяют место и долю спотовых закупок, приобретения товара на тендерах, соотношение в торговом балансе сырья и продуктов переработки?
— Происходит сочетание различных стратегий в зависимости от конкретных условий рынка — у трейдеров нет определенных предпочтений. Конечно, основная часть международной физической торговли нефтью осуществляется на контрактной или тендерной основе. Спотовый рынок относительно невелик. Тем не менее он очень важен в плане краткосрочных колебаний цен и определения рыночной маржи.
Если говорить о балансе конкретных товаров для бизнеса нашей компании, то он существенно изменился с течением времени. В начале 2000-х на нефть приходилось почти 100% всех операций. Потом доля сырья стала плавно сокращаться, но даже 5 лет назад еще 60–70% операций приходилось на нефть. Сегодня все кардинально изменилось, и в 2012 году нефть занимала около 30% в нашем портфеле, остальное составляли нефтепродукты, газ, уголь и другие товары, которыми мы торгуем без физического перемещения (металлы, сельхозпродукция, выбросы CO2). Но мы не исключаем изменения этого соотношения в зависимости от условий на рынке.
Расскажите, пожалуйста, о тенденциях на рынке поставок сорта Urals. Как вы оцениваете конкурентоспособность этой российской смеси?
— Очевидно, что Urals обладает географическим преимуществом для своего традиционного рынка — Европы. За последние 2–3 года цена на Urals была достаточно устойчивой. Это во многом было результатом перебоев с поставками на средиземноморский рынок (в результате санкций к Ирану и перебоев с поставками из Ирака и Ливии). Несмотря на то что Urals не схож с ливийской нефтью, дефицит положительно сказался на цене российской нефти.
Говоря об экспорте сырья в Западную Европу, нужно отметить, что спрос на нефть находится на максимуме, и, скорее всего, мы увидим некоторое его снижение в последующие 10 лет. Очевидно, что большая часть роста спроса на нефть придется на развивающиеся рынки.
Сорт Urals остается важной частью нашей повседневной работы, как с точки зрения наших НПЗ в Ингольштадте и Антверпене, так и для торговой деятельности в целом. Поэтому мы продолжим покупать эту нефть на спотовом рынке.
Ранее мы очень активно участвовали в тендерах по Urals, которые проводила «Роснефть», но в последнее время не находим цены там привлекательными, в итоге наша активность на этих торгах снизилась, данную нишу заняли другие трейдеры. Но кто знает, может, в будущем, если цены будут лучше, мы снова станем в больших масштабах торговать сырьем «Роснефти».
Как вы оцениваете перспективы торговли российским сортом ESPO в Азии?
— Я думаю, что у ESPO большое будущее. Этот сорт был очень быстро принят рынком. Я думаю, что рост объемов торговли им на свободном рынке будет продолжаться. По-прежнему держится высокая премия цен ESPO к Dubai, обусловленная нехваткой определенных альтернативных сортов на азиатском рынке: ближневосточных (в том числе ливийской) и западно-африканских.
Тем не менее участники рынка задаются вопросами, связанными с поставками ESPO. Насколько новые объемы этой нефти будут доступны на свободном рынке, не уйдут ли они по новым контрактам в Китай? Возможно ли увеличить поставки из Западной Сибири в трубопровод ВСТО и повлияет ли это на качество смеси в трубе с течением времени? Все это окажет воздействие на рынок ESPO и ценообразование.
Что можно сказать о состоянии и перспективах европейского рынка нефтепродуктов? Как известно, ситуация со спросом здесь весьма непростая. Более того, прогнозируется рост предложения как из России (в связи с активной модернизацией НПЗ), так и из США (из-за высоких темпов добычи нефти, роста экспорта топлива).
— За последние пять лет европейский рынок продемонстрировал сокращение мощностей на 1,7 млн барр/сут. Вероятно, эти показатели сократятся еще на 500–700 тыс. барр/сут в следующие 5 лет, при этом 5–7 НПЗ могут быть закрыты (из наименее технологически сложных).
В итоге на европейском рынке появится больше места для российской продукции, в особенности средних дистиллятов, в частности на высококачественный дизель, по которому в Европе существует структурный дефицит.
В целом мы видим на рынке важные изменения — объем торговли нефтепродуктами растет быстрее, чем сырой нефтью. Мы с помощью нашего терминала в Усть-Луге, собственных НПЗ и мощностей по хранению на Дальнем Востоке, стараемся использовать данную тенденцию.
И я не согласен с некоторыми экспертами. В частности с Хорхе Монтепеке из Platts, который считает, что европейский рынок будет закрыт для серьезного увеличения поставок со стороны российских компаний, потому что туда придут объемы из США (об этом он сообщил на конференции «Рынок нефтепродуктов РФ: основные векторы движения» в октябре 2013 года в Москве. – Прим. OGJR). По моему мнению, большая часть нефтепродуктов из Штатов все же будет поступать на рынки Латинской Америки, потому что транспортировка туда экономически более логична.
Как на этом фоне выглядит азиатский экспортный рынок топлива?
— Он будет важнейшим для поставщиков, так как на него придется большая часть роста мирового спроса. И здесь поставки из России на северо-западном направлении на крупных судах имеют хорошие перспективы.
Совсем недавно некоторые трейдеры продемонстрировали возможности использования Северного морского пути для поставок нефтепродуктов. Я думаю, что использование данного торгового маршрута — захватывающая перспектива, хотя, видимо, она реализуется на более отдаленном временном отрезке.
Говоря о рынках нефтепродуктов, можно отметить значительный потенциал для роста спроса на нафту в Азии — со стороны нефтехимических заводов. В Европе же нефтехимия находится под мощным давлением, как и НПЗ со стороны «сланцевой революции» в Северной Америке.
Существуют другие моменты, которые могут оказать значительное влияние на глобальный рынок нефтепродуктов. Так, Международная морская организация в настоящее время старается понизить нормы по серной составляющей в судовых топливах. Произойдет ли в связи с этим перемещение акцентов в сторону судового дизеля? Возрастет ли использование мазута с большей степенью очистки? Или же в конце концов судовладельцы будут все больше переходить на СПГ? Пока у специалистов нет ответов на эти вопросы, но ясно, что это существенно скажется на региональных рынках.
Каковы прогнозы по экспорту российского мазута, ожидаются ли какие-либо изменения на экспортных рынках этого продукта для российских поставщиков?
— Я думаю, что хороший потенциал для поставок мазута сохранится. Мазут может быть замещающим топливом. Например, когда возникают перебои в поставках угля для производства электроэнергии в Китае и в Азии в целом, мазут, как и дизель, может компенсировать эти потери. Вместе с тем может произойти изменение баланса экспорта из России: мы увидим больше крекинг-мазута, на него имеется хороший спрос в качестве судового топлива.
Вы упомянули рынок судового топлива как нишу для СПГ. А каков ваш взгляд на перспективы развития рынка сжиженного газа в целом?
— Мне кажется, что наибольший интерес по отношению к СПГ проявят страны АТР. Мы увидим новые мощности, которые будут запускаться для того, чтобы обеспечить растущий спрос в Азии. Азия будет основным регионом роста, хотя и Европа внесет свой вклад в мировые показатели.
При этом я не думаю, что из Северной Америки будут осуществляться поставки в слишком больших объемах, так как транспортные издержки весьма высоки. Но и для газа из Северной Америки тоже будет место. Как мы видим, уже четыре проекта в США получили разрешение на экспорт в Азию.
В Азии ожидается хороший спрос на газ, поступающий из России, в том числе в виде СПГ. Причем необходимо просчитывать издержки конкретных проектов, это серьезная проблема, и с ней столкнулись австралийцы, которые, как ранее предполагалось, будут крупными производителями СПГ. Сейчас они испытывают трудности с контролем затрат в проектах по добыче и сжижению газа.
Сохранится ли региональное разделение мирового рынка газа на атлантическую и тихоокеанскую зоны в плане формирования цен?
— Полагаю, что сохранится, хотя многие эксперты в последнее время прогнозируют глобализацию рынка, связывая это с большей доступностью покупки СПГ на условиях спот.
Между тем основные СПГ проекты требуют долгосрочных контрактов, так как они финансируются под залог будущих поставок. В Азии, вероятно, сохранится привязка цен на газ к нефти. В других регионах, где конкуренция между производителями газа очень высока, например в США или в некоторых частях Европы, цены на газ могут и не зависеть от нефти. Однако наличие различных механизмов ценообразования — вполне естественно.
Литература
1. Об эволюции нефтетрейдинга в России. Интервью со старшим вице-президентом ТНК-BP Д. Коллеком. OGJR № 12 (56) 2011, с. 18.
2. «Мы воодушевлены растущей ликвидностью операций с ESPO». Интервью с директором по развитию рынков биржи ICE Майком Дэвисом. OGJR № 1/2 (57) 2012, с. 16.
3. Капитонов С. Страхи волатильности. О тенденциях ценообразования на СПГ в Азиатско-Тихоокеанском регионе. OGJR № 4 (59), 2012, с. 16.
4. Собко А. В поисках «золотой середины» находится рынок танкерных перевозок СПГ. OGJR № 5 (71), 2013, с. 76.
5. Тру У. Р. Перетасовка проектов СПГ на мировом рынке. OGJR № 6 (72), 2013, с 18.
6. Собко А., Альков И. Успеть в последний вагон пытается Россия со своими СПГ-проектами. OGJR № 6 (72), 2013, с. 28.
http://www.ogjrussia.com/topical/neftetreydery_stanovyatsya_chutochku_vink/
Резюме статьи
i/ Занятие исключительно торговлей (нефтью) возможно только в условиях быстро растущего рынка, стагнация вынуждает искать новые ниши
ii/ Диверсификация и спекуляции
Если говорить о балансе конкретных товаров для бизнеса нашей компании, то он существенно изменился с течением времени. В начале 2000-х на нефть приходилось почти 100% всех операций. Потом доля сырья стала плавно сокращаться, но даже 5 лет назад еще 60–70% операций приходилось на нефть. Сегодня все кардинально изменилось, и в 2012 году нефть занимала около 30% в нашем портфеле, остальное составляли нефтепродукты, газ, уголь и другие товары, которыми мы торгуем без физического перемещения (металлы, сельхозпродукция, выбросы CO2).
iii/ Снижение роли банков
крупные игроки, например инвестиционные банки, стали играть несколько меньшую роль на рынке физической торговли нефтью, хотя и сохраняют свою роль с точки зрения хеджирования финансовых рисков, а также поддержания ликвидности на биржевом рынке commodities.
iv/ Монополизация: Мы в целом видим укрупнение торгового бизнеса, сокращение количества операторов в мировом масштабе.
v/ Нефтепереработка в Европе
За последние пять лет европейский рынок продемонстрировал сокращение мощностей на 1,7 млн барр/сут. Вероятно, эти показатели сократятся еще на 500–700 тыс. барр/сут в следующие 5 лет, при этом 5–7 НПЗ могут быть закрыты (из наименее технологически сложных). В итоге на европейском рынке появится больше места для российской продукции, в особенности средних дистиллятов, в частности на высококачественный дизель, по которому в Европе существует структурный дефицит. В целом мы видим на рынке важные изменения — объем торговли нефтепродуктами растет быстрее, чем сырой нефтью.
vi/ О СПГ
vi.i/
При этом я не думаю, что из Северной Америки будут осуществляться поставки в слишком больших объемах, так как транспортные издержки весьма высоки.
vi.ii/
Сохранится ли региональное разделение мирового рынка газа на атлантическую и тихоокеанскую зоны в плане формирования цен?
Полагаю, что сохранится, хотя многие эксперты в последнее время прогнозируют глобализацию рынка, связывая это с большей доступностью покупки СПГ на условиях спот.
Между тем основные СПГ проекты требуют долгосрочных контрактов, так как они финансируются под залог будущих поставок. В Азии, вероятно, сохранится привязка цен на газ к нефти. В других регионах, где конкуренция между производителями газа очень высока, например в США или в некоторых частях Европы, цены на газ могут и не зависеть от нефти. Однако наличие различных механизмов ценообразования — вполне естественно.
- - - -
http://iv-g.livejournal.com/tag/gunvor
Господин Файф, каковы, на ваш взгляд, сегодняшние ключевые тенденции международного трейдерского рынка?
— В последние 10-20 лет изменения в структуре международного трейдинга были весьма ощутимы. Что касается крупнейших международных нефтяных компаний (Exxon/Mobil, Shell, BP и других), которые традиционно присутствовали по всей цепи поставок нефти, то они стали заниматься трейдингом гораздом меньше, поскольку сосредоточились на капиталоемких проектах в разведке, добыче и переработке ресурсов. Для этих мега-проектов необходимы гигантские инвестиции, которые не потянуть силами одного крупного холдинга, здесь необходимы консорциумы.
Данный процесс расширил пространство для трейдинговой активности специализированных торговых домов, таких как Gunvor, Glencore, Vitol, Trafigura, Mercuria. Трейдеры значительно увеличили объемы операций с физическими партиями сырья и нефтепродуктов.
Между тем прибыльность от трейдинга сырьем и продуктами переработки за последние 5 лет сокращалась, в значительной степени из-за роста конкуренции и последствий кризиса 2008 года.
В этих условиях наметилась новая тенденция: крупнейшие трейдеры стали входить в активы в добыче и переработке и не только в сфере нефти и нефтепродуктов, но и угля, руды и т. д. В условиях сокращающейся маржи необходима диверсификация, хеджирование рисков торговых операций. Думаю, присутствие трейдеров в секторе производства будет только расти.
В свою очередь некоторые крупные игроки, например инвестиционные банки, стали играть несколько меньшую роль на рынке физической торговли нефтью, хотя и сохраняют свою роль с точки зрения хеджирования финансовых рисков, а также поддержания ликвидности на биржевом рынке commodities.
А как обстоят дела с активностью национальных нефтегазовых компаний?
— Их присутствие непосредственно в торговле значительно выросло на фоне спада активности международных majors. Буквально в последние годы мы увидели усиление российских и китайских госхолдингов в области трейдинга, оно также будет расти. Мы в целом видим укрупнение торгового бизнеса, сокращение количества операторов в мировом масштабе. При этом я уверен, что трейдеры не сильно уступят свою долю рынка национальным компаниям, они будут продолжать играть ключевую роль в перемещении мировых потоков сырья.
Бытует мнение, что нефтетрейдерская деятельность не особенно подвергается регулированию…
— В этом утверждении велика доля мифов. На самом деле регулирование весьма серьезно, главным образом оно касается нашей отчетности за движение груза «из пункта А в пункт Б», на нас лежит большая доля ответственности за сохранность товара, безопасность перевозки, будь то танкерная поставка, трубопроводная прокачка, перевалка на терминалах.
Кроме того, нам также все чаще приходится отчитываться о нашей финансовой деятельности перед биржами, регуляторами (например, американской CFTC – Commodity Futures Trading Commission) и организациями на региональных финансовых рынках.
Мы стараемся придерживаться принципов такой организации, как IOSCO (Международная организация комиссий по ценным бумагам), которая занимается выработкой единых стандартов биржевого регулирования, они вполне применимы и к нефтяному рынку, к нашей работе с ценовыми агентствами. В последнее время идет пересмотр того, как агентства собирают информацию и как идет предоставление этой информации на рынке. При этом и трейдеры и агентства стараются следовать единым принципам прозрачности, не допускать конфликта интересов, обеспечивать достоверность информации о ценах.
Опасность состоит в том, что контролирующие органы периодически пытаются регулировать все инструменты рынка идентично. Например, биржевые кредитно-дефолтные свопы (CDS), пузырь на рынке которых лопнул в 2008 году, это далеко не то же самое, что фьючерсные контракты на нефтяном рынке или маркерный сорт на физическом рынке сырья. Регуляторам необходимо учитывать эти особенности.
Каким образом трейдеры организуют торговый процесс (в частности, при операциях с Россией), определяют место и долю спотовых закупок, приобретения товара на тендерах, соотношение в торговом балансе сырья и продуктов переработки?
— Происходит сочетание различных стратегий в зависимости от конкретных условий рынка — у трейдеров нет определенных предпочтений. Конечно, основная часть международной физической торговли нефтью осуществляется на контрактной или тендерной основе. Спотовый рынок относительно невелик. Тем не менее он очень важен в плане краткосрочных колебаний цен и определения рыночной маржи.
Если говорить о балансе конкретных товаров для бизнеса нашей компании, то он существенно изменился с течением времени. В начале 2000-х на нефть приходилось почти 100% всех операций. Потом доля сырья стала плавно сокращаться, но даже 5 лет назад еще 60–70% операций приходилось на нефть. Сегодня все кардинально изменилось, и в 2012 году нефть занимала около 30% в нашем портфеле, остальное составляли нефтепродукты, газ, уголь и другие товары, которыми мы торгуем без физического перемещения (металлы, сельхозпродукция, выбросы CO2). Но мы не исключаем изменения этого соотношения в зависимости от условий на рынке.
Расскажите, пожалуйста, о тенденциях на рынке поставок сорта Urals. Как вы оцениваете конкурентоспособность этой российской смеси?
— Очевидно, что Urals обладает географическим преимуществом для своего традиционного рынка — Европы. За последние 2–3 года цена на Urals была достаточно устойчивой. Это во многом было результатом перебоев с поставками на средиземноморский рынок (в результате санкций к Ирану и перебоев с поставками из Ирака и Ливии). Несмотря на то что Urals не схож с ливийской нефтью, дефицит положительно сказался на цене российской нефти.
Говоря об экспорте сырья в Западную Европу, нужно отметить, что спрос на нефть находится на максимуме, и, скорее всего, мы увидим некоторое его снижение в последующие 10 лет. Очевидно, что большая часть роста спроса на нефть придется на развивающиеся рынки.
Сорт Urals остается важной частью нашей повседневной работы, как с точки зрения наших НПЗ в Ингольштадте и Антверпене, так и для торговой деятельности в целом. Поэтому мы продолжим покупать эту нефть на спотовом рынке.
Ранее мы очень активно участвовали в тендерах по Urals, которые проводила «Роснефть», но в последнее время не находим цены там привлекательными, в итоге наша активность на этих торгах снизилась, данную нишу заняли другие трейдеры. Но кто знает, может, в будущем, если цены будут лучше, мы снова станем в больших масштабах торговать сырьем «Роснефти».
Как вы оцениваете перспективы торговли российским сортом ESPO в Азии?
— Я думаю, что у ESPO большое будущее. Этот сорт был очень быстро принят рынком. Я думаю, что рост объемов торговли им на свободном рынке будет продолжаться. По-прежнему держится высокая премия цен ESPO к Dubai, обусловленная нехваткой определенных альтернативных сортов на азиатском рынке: ближневосточных (в том числе ливийской) и западно-африканских.
Тем не менее участники рынка задаются вопросами, связанными с поставками ESPO. Насколько новые объемы этой нефти будут доступны на свободном рынке, не уйдут ли они по новым контрактам в Китай? Возможно ли увеличить поставки из Западной Сибири в трубопровод ВСТО и повлияет ли это на качество смеси в трубе с течением времени? Все это окажет воздействие на рынок ESPO и ценообразование.
Что можно сказать о состоянии и перспективах европейского рынка нефтепродуктов? Как известно, ситуация со спросом здесь весьма непростая. Более того, прогнозируется рост предложения как из России (в связи с активной модернизацией НПЗ), так и из США (из-за высоких темпов добычи нефти, роста экспорта топлива).
— За последние пять лет европейский рынок продемонстрировал сокращение мощностей на 1,7 млн барр/сут. Вероятно, эти показатели сократятся еще на 500–700 тыс. барр/сут в следующие 5 лет, при этом 5–7 НПЗ могут быть закрыты (из наименее технологически сложных).
В итоге на европейском рынке появится больше места для российской продукции, в особенности средних дистиллятов, в частности на высококачественный дизель, по которому в Европе существует структурный дефицит.
В целом мы видим на рынке важные изменения — объем торговли нефтепродуктами растет быстрее, чем сырой нефтью. Мы с помощью нашего терминала в Усть-Луге, собственных НПЗ и мощностей по хранению на Дальнем Востоке, стараемся использовать данную тенденцию.
И я не согласен с некоторыми экспертами. В частности с Хорхе Монтепеке из Platts, который считает, что европейский рынок будет закрыт для серьезного увеличения поставок со стороны российских компаний, потому что туда придут объемы из США (об этом он сообщил на конференции «Рынок нефтепродуктов РФ: основные векторы движения» в октябре 2013 года в Москве. – Прим. OGJR). По моему мнению, большая часть нефтепродуктов из Штатов все же будет поступать на рынки Латинской Америки, потому что транспортировка туда экономически более логична.
Как на этом фоне выглядит азиатский экспортный рынок топлива?
— Он будет важнейшим для поставщиков, так как на него придется большая часть роста мирового спроса. И здесь поставки из России на северо-западном направлении на крупных судах имеют хорошие перспективы.
Совсем недавно некоторые трейдеры продемонстрировали возможности использования Северного морского пути для поставок нефтепродуктов. Я думаю, что использование данного торгового маршрута — захватывающая перспектива, хотя, видимо, она реализуется на более отдаленном временном отрезке.
Говоря о рынках нефтепродуктов, можно отметить значительный потенциал для роста спроса на нафту в Азии — со стороны нефтехимических заводов. В Европе же нефтехимия находится под мощным давлением, как и НПЗ со стороны «сланцевой революции» в Северной Америке.
Существуют другие моменты, которые могут оказать значительное влияние на глобальный рынок нефтепродуктов. Так, Международная морская организация в настоящее время старается понизить нормы по серной составляющей в судовых топливах. Произойдет ли в связи с этим перемещение акцентов в сторону судового дизеля? Возрастет ли использование мазута с большей степенью очистки? Или же в конце концов судовладельцы будут все больше переходить на СПГ? Пока у специалистов нет ответов на эти вопросы, но ясно, что это существенно скажется на региональных рынках.
Каковы прогнозы по экспорту российского мазута, ожидаются ли какие-либо изменения на экспортных рынках этого продукта для российских поставщиков?
— Я думаю, что хороший потенциал для поставок мазута сохранится. Мазут может быть замещающим топливом. Например, когда возникают перебои в поставках угля для производства электроэнергии в Китае и в Азии в целом, мазут, как и дизель, может компенсировать эти потери. Вместе с тем может произойти изменение баланса экспорта из России: мы увидим больше крекинг-мазута, на него имеется хороший спрос в качестве судового топлива.
Вы упомянули рынок судового топлива как нишу для СПГ. А каков ваш взгляд на перспективы развития рынка сжиженного газа в целом?
— Мне кажется, что наибольший интерес по отношению к СПГ проявят страны АТР. Мы увидим новые мощности, которые будут запускаться для того, чтобы обеспечить растущий спрос в Азии. Азия будет основным регионом роста, хотя и Европа внесет свой вклад в мировые показатели.
При этом я не думаю, что из Северной Америки будут осуществляться поставки в слишком больших объемах, так как транспортные издержки весьма высоки. Но и для газа из Северной Америки тоже будет место. Как мы видим, уже четыре проекта в США получили разрешение на экспорт в Азию.
В Азии ожидается хороший спрос на газ, поступающий из России, в том числе в виде СПГ. Причем необходимо просчитывать издержки конкретных проектов, это серьезная проблема, и с ней столкнулись австралийцы, которые, как ранее предполагалось, будут крупными производителями СПГ. Сейчас они испытывают трудности с контролем затрат в проектах по добыче и сжижению газа.
Сохранится ли региональное разделение мирового рынка газа на атлантическую и тихоокеанскую зоны в плане формирования цен?
— Полагаю, что сохранится, хотя многие эксперты в последнее время прогнозируют глобализацию рынка, связывая это с большей доступностью покупки СПГ на условиях спот.
Между тем основные СПГ проекты требуют долгосрочных контрактов, так как они финансируются под залог будущих поставок. В Азии, вероятно, сохранится привязка цен на газ к нефти. В других регионах, где конкуренция между производителями газа очень высока, например в США или в некоторых частях Европы, цены на газ могут и не зависеть от нефти. Однако наличие различных механизмов ценообразования — вполне естественно.
Литература
1. Об эволюции нефтетрейдинга в России. Интервью со старшим вице-президентом ТНК-BP Д. Коллеком. OGJR № 12 (56) 2011, с. 18.
2. «Мы воодушевлены растущей ликвидностью операций с ESPO». Интервью с директором по развитию рынков биржи ICE Майком Дэвисом. OGJR № 1/2 (57) 2012, с. 16.
3. Капитонов С. Страхи волатильности. О тенденциях ценообразования на СПГ в Азиатско-Тихоокеанском регионе. OGJR № 4 (59), 2012, с. 16.
4. Собко А. В поисках «золотой середины» находится рынок танкерных перевозок СПГ. OGJR № 5 (71), 2013, с. 76.
5. Тру У. Р. Перетасовка проектов СПГ на мировом рынке. OGJR № 6 (72), 2013, с 18.
6. Собко А., Альков И. Успеть в последний вагон пытается Россия со своими СПГ-проектами. OGJR № 6 (72), 2013, с. 28.
http://www.ogjrussia.com/topical/neftetreydery_stanovyatsya_chutochku_vink/
Резюме статьи
i/ Занятие исключительно торговлей (нефтью) возможно только в условиях быстро растущего рынка, стагнация вынуждает искать новые ниши
ii/ Диверсификация и спекуляции
Если говорить о балансе конкретных товаров для бизнеса нашей компании, то он существенно изменился с течением времени. В начале 2000-х на нефть приходилось почти 100% всех операций. Потом доля сырья стала плавно сокращаться, но даже 5 лет назад еще 60–70% операций приходилось на нефть. Сегодня все кардинально изменилось, и в 2012 году нефть занимала около 30% в нашем портфеле, остальное составляли нефтепродукты, газ, уголь и другие товары, которыми мы торгуем без физического перемещения (металлы, сельхозпродукция, выбросы CO2).
iii/ Снижение роли банков
крупные игроки, например инвестиционные банки, стали играть несколько меньшую роль на рынке физической торговли нефтью, хотя и сохраняют свою роль с точки зрения хеджирования финансовых рисков, а также поддержания ликвидности на биржевом рынке commodities.
iv/ Монополизация: Мы в целом видим укрупнение торгового бизнеса, сокращение количества операторов в мировом масштабе.
v/ Нефтепереработка в Европе
За последние пять лет европейский рынок продемонстрировал сокращение мощностей на 1,7 млн барр/сут. Вероятно, эти показатели сократятся еще на 500–700 тыс. барр/сут в следующие 5 лет, при этом 5–7 НПЗ могут быть закрыты (из наименее технологически сложных). В итоге на европейском рынке появится больше места для российской продукции, в особенности средних дистиллятов, в частности на высококачественный дизель, по которому в Европе существует структурный дефицит. В целом мы видим на рынке важные изменения — объем торговли нефтепродуктами растет быстрее, чем сырой нефтью.
vi/ О СПГ
vi.i/
При этом я не думаю, что из Северной Америки будут осуществляться поставки в слишком больших объемах, так как транспортные издержки весьма высоки.
vi.ii/
Сохранится ли региональное разделение мирового рынка газа на атлантическую и тихоокеанскую зоны в плане формирования цен?
Полагаю, что сохранится, хотя многие эксперты в последнее время прогнозируют глобализацию рынка, связывая это с большей доступностью покупки СПГ на условиях спот.
Между тем основные СПГ проекты требуют долгосрочных контрактов, так как они финансируются под залог будущих поставок. В Азии, вероятно, сохранится привязка цен на газ к нефти. В других регионах, где конкуренция между производителями газа очень высока, например в США или в некоторых частях Европы, цены на газ могут и не зависеть от нефти. Однако наличие различных механизмов ценообразования — вполне естественно.
- - - -
http://iv-g.livejournal.com/tag/gunvor
